Мария
Он красил губы помадой цвета крови и подводил глаза чёрным углём, но всегда чурался румян. Изменённое до неузнаваемости собственное лицо смотрело на него сквозь мутное стекло зеркала. Светлые пепельные волосы струились по плечам, они шли ему куда больше, чем норковое манто. Стройное мальчишеское тело прикрывало платье из алого шёлка. Ему не нравилось что-либо подкладывать в лиф, нынче в моде была андрогинность. Улицы Парижа наполняли тощие пропахшие опиумным дымом куртизанки.
Он любил представляться Марией, это было его женское альтер-эго. Он сильно не любил, когда французы переиначивали его имя на свой манер - "Мари".
Мария одела серебряные серьги с алыми рубиновыми каплями, перстни из одного комплекта украшали её изящные, но слегка мозолистые, пальцы. Остальные думали, что это от шитья. Прикосновения серебра к коже доставляло ей мало приятного, но это лучше, чем нацепить продажный блеск золота или дешёвую броскость бижутерий.
Она скрывала своё происхождение, хотя небольшой акцент порой выдавал в ней уроженку нездешних мест. Она вообще мало чего о себе рассказывала, больше любила слушать. Слушать она могла долго. Говорила, что пишет на основе всех услышанных историй роман, но так никому и не показала ни строчки.
Мария спустилась вниз по шаткой лестнице, ведущей из её маленькой съемной комнаты на улицу. До места назначения было два квартала пешком, они никогда не ходила два раза подряд в один и тот же ресторан. Просто привычка. Прогулка была ей совсем не в тягость, она радовалась новым туфлям без каблуков, которые удалось сделать на заказ. Больше не приходилось ломать ноги, ковыляя по камням мостовой.
В ресторане, как обычно, она садилась за столик в углу, зная, что её всё равно заметят и отсюда. Как всегда закуривала папиросу в длинном мундштуке и заказывала красного полусладкого вина, от белого слишком сильно мутило. Мария умела нравиться мужчинам, несмотря на свой весьма буйный нрав, грубоватый голос и порой совсем неженские повадки. Она просто свободная эмансипированная женщина, это нынче модно.
Из патефона визжала скрипка и гундосил рояль. Она раздавала улыбки словно цветы, сквозь дым своих крепких папирос. Завсегдатаи, узнавшие Марию, изредка подмигивали ей, предпочитая не тревожить хищницу за охотой. Сегодня ей подвернулся усатый господин более чем средних лет и более чем среднего достатка. Он угощал её шампанским, кто же знал, что хрупкая мадмуазель перепьёт любого. Он сам уже изрядно опьянел, а в голубых глазах Марии не мелькнуло и тени хмельного безумия.
Он предложи поехать к нему, она согласилась. Господин оказался весьма нетерпелив и прижал её в первой же подворотне. Мария лишь улыбалась, в шутку продолжая отбиваться. Сердце её слегка дрогнуло, когда он не нащупал под платьем груди. Его рука скользнула по бедру и выше...
- Ты мужчина?! Впрочем меня это не остановит, - похотливо прошептал он на ухо.
- Не так быстро сладкий! - голос Марии стал ниже и насмешливее.
Горе-любовник так и не сумел ничего возразить, когда скальпель полоснул по его шее. Из артерии хлынула кровь. Вампир жадно припал губами к ране. Кровь заливало его лицо и платье. Впрочем, красное на красном не очень заметно. Вдоволь насытившись, он отволок тело к мусорной куче, предварительно вычистив карманы жертвы.
- Сладкий, теперь ты такой же мусор, как всё здесь. Вот это я понимаю - использованный человек.
Он поправил прическу и вытер кровь с лица шёлковым платком. Затем закурив сигарету, прислонился к стене.
- Весело, однако, Кайт! - в темноте сверкнула пара сапфирово-синих глаз.
Тёмная тень отделилась от стены и встала рядом. Как обычно, стянутые в хвост тёмно-каштановые волосы, тёмный пиджак и свежие пятна крови на белой рубашке.
- Шэйн, я скучал, -Кайт потянулся к нему, целуя любовника окровавленными губами.
От автора: сие есть персонажи моего романа "Дети страшных снов". А новелла повествует об их бытность в 20-ых годах в эмиграции. Это я вам не сказал в начале повествования, потому что это была бы уже не новелла.